Константин Онегин (роман в поэме)

[klimev]

Шаланды полные кефали, В Одессу Костя приводил, И все биндюжники вставали, Когда в пивную он входил. Все хлопает. Онегин входит, Идет меж кресел по ногам, Двойной лорнет скосясь наводит На ложи незнакомых дам. Рыбачка Соня как-то в мае, Направив к берегу баркас, Ему сказала: "Все вас знают, А я так вижу в первый раз, Я к вам пишу - чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле Меня презреньем наказать." В ответ открыв "Казбека" пачку, Сказал ей Костя с холодком: "Вы интересная чудачка, Но дело видите ли в том: Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя заставил И лучше выдумать не мог. Ах, он любил, как в наши лета Уже не любят; как одна Безумная душа поэта Еще любить осуждена". Об этой новости неделю, Везде шумели рыбаки, На свадьбу грузчики надели, Со страшным скрипом башмаки. Еще бокалов жажда просит Залить горячий жир котлет, Но звон брегета им доносит, Что новый начался балет. Синеет море за бульваром, Каштан над городом цветет, И Константин берет гитару, И тихим голосом поет: "На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы На флейте водосточных труб?"